Похоже, что потрясения вчерашнего дня совершенно взбаламутили мой организм совиный, потому что часов в восемь я уже была ногах и перетряхивала тихонько, чтоб барышню не потревожить, но оттого не менее интенсивно, свои шкафы. Всего-то и надо было выделить в тот разорённый тварями дом постельное, нательное, одеялко и одёжку какую-нить... а потом пробег по магазинам, чтоб закупить всякие хозяйственные уборочные штучки, а ещё в аптеку, чтоб что-нить для промывки-дезинфекции язв на той больной голове...
А потом на такси всё это доставить на место, потому как то, что я не лошадь, я осознала довольно быстро.
Одно несомненно радовало ваши советы вместе с поддержкой успокоили и придали даже уверенности. Паника и истерика прошли. Я могла думать, соображать и реально оценивать ситуацию.
Роза встретила в дверях, что само по себе уже обнадёживало. Пусть такая же опухшая, но на ногах и почти живенькая.
Цирюльником потрудилась на славу. Однако не так всё просто. Пришлось почти виртуозно стараться не задеть болезненные места, где от язвочек волосья послипались и всякое к ним прикосновение сопровождалось нешуточными воплями.. А потом снова промыли лечебным шампунем, чтобы добраться до корней и изничтожить оставшихся тварей. Пока болящая чистая-умытая-приодетая сидела и сохла на диване, некоторые героически намывали-дезинфицировали сначала посуду, а потом комнату вновь приобретённой шваброй. И наконец продезинфицировав раны на больной бошке какой-то жидкостью, и выдав указявки на дальнейшие действия, я смогла вытряхнуться по направлению к дому.
А вот по пути меня преследовали мысли разные... три...
- если б я не пришла к Розе ещё дня два-три, она могла умереть, эти твари запросто сожрали бы её...
- почему-то я ощущаю себя ученицей шестого-седьмого класса советсткой школы, которой выдано тимуровское поручение: шефство над старушкой...
- кажется, я сорвала спину... и очень устала.
Последнее особо неприятно, потому как весьма ощутимо.
А завтра нова тимуровская работа, снова шефство.
А Роза сказала, что не ожидала, что для неё так всё делать буду... она что думала, что я позволю ей тихо помереть, сожранной вшами?